понедельник, 13 июня 2016 г.

Разные мнения о Париже

Разные мнения о Париже


Было так: когда в начале девяностых
Смыла нас волна из бывшего Союза,
Образовался у меня бессрочный отпуск -
Ходил в ульпан*, учил иврит, и ел арбузы

В нашей группе, что язык учила древний,
Самый разный был народ, хоть все евреи:
Кто москвич, а кто - почти что из деревни,
Часть моложе нас с женой, часть старее

Большинство, понятно, знали только русский.
Но все же, в первый ряд, к училке поближе,
Села пара из Америки латинской,
И миловидная девчушка из Парижа

Парты, ручки, звонки - всё как в школе,
И училка к нам - с большим энтузиазмом.
Ищем корни слов, спрягаем глаголы,
В общем, время проводим не праздно.

Как-то раз даёт такое задание:
Подобрать прилагательные к слову.
Ну, к примеру, к существительному "знания"
Приложить можно "глубокие", "новые",

И т.д... К словам попроще подобрали,
Нас заданием таким не смутишь;
И вдруг училка придумать предлагает
Прилагательные к слову "Париж" (!?)

А Париж для нас тогдашних - это ж, это...
И не город даже, а, скорее, символ:
Идеал, мечта, фетиш, столица света,
Хоть никто его глазами не видел.

Мы б эпитетов Парижу не жалели,
Да слов запас у нас на всех довольно скромный.
Поназывали сразу всё, что имели, -
"большой", "красивый", "праздничный", "свободный"

Училка ждет, кинув взгляд на парижанку, -
"Что же больше никто не предлагает?"
Я промямлил под нос: - может, яркий?
- Серый! - твердо парижанка отвечает.
 
"Серый?!" - группа загалдела возмущенно,
Как же так?? Ну, прямо, в душу наплевали...
А девчушка, улыбаясь смущенно:
- Но я серьезно! Вы ведь там не бывали.
Серый Лувр и серый камень вдоль Сены,
Сен Жермен, и Триумфальная арка,
Пале Рояль, и Нотр Дам тоже серый,
Секре Кёр только белый и яркий
...

Лет прошло, наверно, больше, чем осталось.
Побывал и я в Париже самую малость.
Ну да, права была девчонка-парижанка,
У домов, и вправду,  - серые стенки.
Но, все равно, Париж - праздник и радость,
И у серого там - множество оттенков!

*ульпан - студия, кружок изучения языка (ивр.)

Гаснет свет дневной

Гаснет свет дневной


Гаснет свет дневной в горах Иерусалима,
В дымке горизонт над дальним  морем,
И вечерняя тоска неотвратима,
Словно нам завещана по Торе.

 Воздух душен, и цветы не дарят запах,
 Воробьи скандалят на ночь в кипарисе,
 Бродят звери по тропе на мягких лапах
 И влачатся полудохло полумысли.

Все мечты укоротились до клише,
Поистерлись в суете и панибратстве.
Небо, может, даст пристанище душе,
Но земным моим мечтам куда деваться?

 Тесно, грустно им на дне души усталой,
 Ищущей  лишь полного покоя.
 Им, мечтам, валяться не пристало,
 Их диван в раю в тенёчке не устроит.

Улетайте от меня, пока не поздно,
Заселяйте души шире и моложе…
В небе синем, зажигая взмахом звезды,
Птичий клин летит... не я ли потревожил?

суббота, 4 июня 2016 г.

Новости, о которых не пишут на сайте МИФИ


Ниже - перепечатка с новостной ленты ВКонтакте. Вот же ж, перемать!... нет у меня других комментариев:


Новости, о которых не пишут на сайте #МИФИ

Глава Попечительского совета МИФИ, наплевав на результаты голосования членов попечительского совета МИФИ, рекомендации лауреатов Нобелевской премии по физике за 2015 г. Такааки Кадзита и Артура Макдональда и ряд международных соглашений, подписанных руководством университета, запретил вывоз нейтринного детектора РЭД-100 из МИФИ для его установки на ускорителе SNS в национальной лаборатории Oak Ridge, США.

На создание детектора было потрачено более 150 миллионов рублей (бухгалтерская стоимость детектора - 50 миллионов) и труд трёх десятков человек в течение 5 лет. Основной целью создания детектора являлась регистрация ранее не наблюдавшегося эффекта когерентного рассеяния нейтрино на атомных ядрах. Это открытие было бы интересно не только с фундаментальной точки зрения, но также послужило бы первым шагом к разработке нового поколения компактных систем по удалённому мониторингу состояния активной зоны ядерных реакторов.

В отсутствие интенсивного пучка нейтрино энергией до 50 МэВ и помощи коллег из коллаборации Coherent в проведении эксперимента становится невозможным оперативное наблюдение искомого эффекта и обесценивается сам детектор, являющийся уникальным в своём роде. В мире существует всего несколько подобных двухфазных эмиссионных ксеноновых детекторов, но ни один их них не способен работать на поверхности земли (только в шахтах глубиной несколько километров, для защиты от космики), что делает невозможным их работу на пучке ускорителя.

Узнав о решении главы попечительского совета МИФИ, научный руководитель лаборатории ЭЯФ – Ю.В. Ефременко, приглашённый работать в МИФИ в качестве ведущего учёного и одного из крупнейших специалистов в области физики нейтрино (индекс Хирша – 66), написал заявление об увольнении.

Теперь новости, о которых пишут на сайте МИФИ:

НИЯУ МИФИ заключил соглашение о сотрудничестве с Окриджской Национальной лабораторией:https://mephi.ru/special/press/news/1387/19245/

В лаборатории мирового уровня НИЯУ МИФИ разработан нейтринный детектор нового поколения
https://mephi.ru/content/news/1387/98059/?sphrase_id=..

Лаборатории НИЯУ МИФИ возглавят ученые с мировым именем
https://mephi.ru/content/news/1387/16516/?sphrase_id=..

Неверная Венера

Ничего в небесах нельзя принимать на веру,
Вчера наблюдал на закате дивную Венеру,
Вдруг улизнула вбок и пропала, вот химера -
Наверно, самолетный прожектор, а не Венера.
И вообще перепутал запад с востоком. 
Всегда Венера выходит мне боком.

Экологическое апокалиптическое

И ни птица, ни ива слезы не прольёт,
Если сгинет с Земли человеческий род...

«Будет ласковый дождь» (англ. There Will Come Soft Rains) — Сара Тисдэйл, 1920 (пер. Льва Жданова)
===================================

Мы умрем на сухой, раскаленой земле
От жары, что подстроили сами себе,
И уже умираем, не чуя вины,
Не умея представить, что обречены,
Даже в кошмарном сне.

А ведь и сдохнем, сгубив на пути все живое,
Жалкие, тщеславные претенденты на мировое
лидерство,
Вооруженные десятками тысяч ядерных ракет,
Годных только для ускорения на сколько-то лет
самоубийства,
Не способные ничем защитить себя и детей,
С запоздалым прозрением, до мозга костей,
своего ничтожества,
И куриной слепоты, что безумию
Была тОждеством.

Кто-то из нас увидит, как в муках кончается мир,
Как волны, пахнущие хуже, чем дорожный сортир,
 - соляркой, тиной, отравленной дохлой рыбой,-
Размывают берега высыхающих континентов.
Как зола и мусор покрывает асфальт проспектов
Вымерших городов, железобетонной глыбой
Вздернутых в небесный зной. Нестерпимый зной...
Горизонт почернеет от дыма пожарищ. И море,
Солонея от слез дельфиньих, носить столько горя
Не в силах, выбросит на берега распухшие трупы,
Вперемешку с пакетами быстрорастворимого супа,
С судов, опрокинутых осатанелой людской лавой,
Ищущей спасенья от себя самой, оравой ...
Людей? Полулюдей? Нелюдей?

Наша судьба - медленно идти в глотку огнедышащего дракона,
Вышедшего из повиновения, не признающего людских законов
(...ему плевать, что мы "божьи избранники",
когда есть простые законы термодинамики).
Уходить, кривя пересохшие рты, волоча за руку наших детей,
Которым обещали снежки, сказки, мороженое, мир добрых людей.
Так, наверно, уходили в лагеря смерти, согревая в руке руку,
Матери с детьми в ту войну, уже не недеясь, что будут внуки... 
И стынуть будем только от ужаса, видя обреченность в детских зрачках,
И сходить с ума до того еще, как последний их хрип замрет на устах.
Наши сердца перейдут в галоп... потом споткнутся, перестав биться,
А турбины, моторы, насосы и кулеры продолжат, свистя, крутиться,
Выбрасывая в помутившееся небо дым, пар, жар, парниковый газ,
Пока на всех кондиционерах не загориться злорадно красный глаз,
Извещая, что они не в состоянии более охлаждать - "отказ!","отказ!"
И раздастся монотонный писк, подобный сигналу SOS кардиомонитора,
Когда биение превращается в ровную горизонтальную линию... скоро,
Уже скоро...
И ни птица, ни ива слезы не прольет.

Ты и я - by Kobi Oz and "Typex" (перевод песен с иврита)

Детка, не пора ль валить отсюда нам,
Ты изобразишь невинность ...бля,
Куда-нибудь, где помокрей,
 к каким-нибудь морям,
Вдали от нас останется земля. 

Мы вдруг с тобой перевернемся
В пакет с холодным молоком
Оно тебе дойдет до носа
А мне - до шеи с кадыком

Верхом на жаренном цыпленке
Над небоскребом пролетим
Я страшный вой издам Кинг-Конга,
Который что-то обварил...

Вот мы с тобой из пластилина,
Вот мы - цветным карандашом,
Вот - скачем с дерева на кактус
Между колючек нагишом...

Вот ты и я - вдвоем в продмаге
Ты, скажем, булка, я - кефир.
Спим, сунуты в пакет бумаги,
Спина к спине... и вдруг кассир!

Детка, не пора ль валить с планеты сей,
Как-то тесно тут, и негде спать
Улетим к планете, с колечками на ней,
Где не обязательно дышать...

Подзагорим до цвета бронзы
Потом покроемся ледком
Под светом месяца из брынзы,
Который с нами не знаком.

Одета ты в мешок нейлона -
Так виден твой изящный зад,
На лбу моем растет антенна,
Конец украсил виноград.

Теперь мы оба на медузе,
В кипящем чайнике на дне,
И ты испачкала мне пузо,
Целуясь, кремом от безе.

Вот ты и я, мы в чьем-то чреве,
Мы на колесах, ловим кайф,
Мы пляшем на траве под древом,
И давим кнопки все подряд

Вот ты и я, и Чарли Чаплин,
Теперь в больнице мы лежим
Нас завернули в сигарету -
Нам тесно, дым, и мы горим

Вот ты и я - вокруг фалафель,
Вот я и ты с твоей сестрой...
Дождь, крыша - прыгаем средь капель
Между паденьем и игрой.

Вот мы, и наша синагога,
И с нами некто мистер Спок,
В кругу зеленых человечков
Танцуем все, не чуя ног

Вот мы с тобою в Аргентине
И я хочу возглавить полк...
В конце, на Песах, мы в Рош Пине,
Где кони бродят вдоль дорог...

Вот мы на водяном матрасе,
Под Ниагарой номер снят,
Читаем про себя в газете,
Мы вместе, я безумно рад...

62-й день рождения

Я иду по кромке изумрудной воды, Прибой в пузырьках белой пены. Нигде так моря не светлы и нежны Как у самого берега… в дни войны   Слева да...