Песчинка или снова о вечном

Песчинка человек в пустыне всей Вселенной,
И молится песчинка о смысле бытия;
Лежат у ног песчинки мельчайшие песчинки,
Ничтожные былинки, совсем как ты и я...

Песчинка размышляет: о, если бы стать камнем,
Могучим крепким камнем, уверенным в себе,-
Такой могучий камень служил бы основанием,
Навечно почитаемым, какой-нибудь стене...

А камень в основании лежит немой и грустный,
И в сердце его камень, и на душе тоска:
Как он далек от смысла, призвания и искусства,
Вот, если стать собором, была бы цель близка -

Он стал бы ближе к небу, а, может быть, и к Богу,
И светлый зов органа под сводами звучал,
Смиренно принц и нищий склонялись у порога,
И смысл всея Вселенной он точно бы познал...

Меж тем, собор, старея, глядит на мир мудрее:
Всё та же кровь и слёзы текут за годом год;
Собор, как все, не вечен - он рухнет и истлеет,
И только злая Вечность нас всех переживёт...

А где-то вечно строгий Творец листает числа,
Он всё недавно понял (сто Вечностей назад):
У Вечности не может ни цели быть, ни смысла,
Бог создал вечный космос, и сам тому не рад -

Ведь смысл подобен цели, любая цель конечна,
Какую цель ни делай вершиной бытия,
Промчится мимо Вечность, и дальше в бесконечность
Попрёт, уже бесцельно по кочкам тарахтя

А, может, суть в движении, где цель недостижима,
И вечное стремление есть главный смысл всего?
Но все мгновенья Вечности наполнены движением,
Так чем же Вечность круче мгновенья одного...

И смотрит Бог с надеждой на малые песчинки
Ничтожные былинки, творение своё:
Ищите смысл, творите смысл -
                        по капле, по крупинке -
Лишь вы его вдыхаете в пустое бытиё.

(фото моего приятеля Миши Аруина - Кратер Рамон в пустыне Негев ночью)

На счастье

                Что предание говорит?
                Прежде Евы была Лилит.
                Прежде Евы Лилит была —
                Та, что яблока не рвала.
                Не женой была, не женой —
                Стороной прошла, стороной.
                (С) Вадим Шефнер. "Лилит"

Дом Адама с Евою,
Райская околица...
Вроде бы, счастливые,
Вроде бы, не ссорятся

Но лежит в кладовочке
Яблочко румяное,
Да еще на полочке -
Блюдце деревянное

С этим блюдцем-яблочком
Странное творится -
Яблочко не старится,
Блюдце не пылится

И когда катается
Яблочко по кромке,
Изнутри является
Девушка с котёнком

Втайне их Адам хранит,
Он-то знает точно:
Девушку зовут Лилит,
А котёнка - Ночкой.

Но, хозяйственная дама -
Ева, как подарок,
В той кладовке у Адама
Навела порядок.

И туда Лилит и Ночка
Больше не вернутся
- Ева съела яблочко
И разбила блюдце...

Ева спрашивает: - Милый,
Что такой ненастный?
Ну, подумаешь, разбилось,
Это же - на счастье...

Джордж Элиот. “O May I Join the Choir Invisible” (перевод)

О, если б я могла примкнуть к невидимому хору
Ушедших но бессмертных, тех, кто вновь живут
В умах облагороженных их жизнью, живут
В порывах сердца к щедрости,
В деяниях дерзновенной прямоты,
В презрении жалких целей, оканчивающихся собой,
В высоких мыслях, ночь пронзающих, как звезды,
С настойчивостью мягкой побуждают людей
Искать для жизни целей более широких.
     Жить так - вот образ рая:
Творить неумирающую музыку земную,
Вдыхающую дивную гармонию, ведущую 
Людей с растущей силой к лучшей жизни.
Такой наследуем мы сладкий идеал,
И бьемся за него, и пораженья терпим, и страдаем,
И разрастающийся список неудач плодит отчаяние -
Бунтующая плоть, которая не хочет подчиняться,
Родители, живущие в грехе, стыдящие невинное дитя,
Притворное, из страха, покаяние, забытое тотчас -
Все эти диссонансы, с гармонией столкнувшись,
Умрут в огромной благотворной атмосфере.
Вся наша редкая, и лучшая, и истинная суть,
Что стонет в молитвенном тоскливом песнопении,
Что жаждет облегчения мировых страданий,
Что в трудном неустанном поиске - как быть,
И что дано еще улучшить, - смогла увидеть
Более достойный образец для поклонения,
Раскрыть его и сделать достоянием для многих.
Богоподобен человек, растящий будущие поклонения
На почитанье высшем, крепче смешанном с любовью,-
И эта наша суть должна дожить до той поры, когда
Смежатся веки Времени людей, и человеческое небо
Свернется, как в гробнице свиток Непрочтённого навек.
       Такая жизнь нас ждёт,
Какую мученики сделали столь славною для нас,
Стремящихся им следовать. Смогу ли я достичь
Той райской чистоты, чтоб стать для душ других
Дающей силу чашей в любом большом страдании,
Разжечь жар щедрости, кормить любовью чистой,
В них вызывать улыбку без жестокосердия,
Присутствовать, как сладость растворенного добра,
Которое, чем лучше растворилось, тем сильнее! 
Вот почему должна и я примкнуть к невидимому хору,
Чья музыка есть радость мира.


=====================

“O May I Join the Choir Invisible”
 
George Eliot - (Mary Ann Cross)
(1819–80)


O MAY I join the choir invisible 
Of those immortal dead who live again 
In minds made better by their presence: live 
In pulses stirred to generosity, 
In deeds of daring rectitude, in scorn 
For miserable aims that end with self, 
In thoughts sublime that pierce the night like stars, 
And with their mild persistence urge man’s search 
To vaster issues. 
So to live is heaven: 
To make undying music in the world,  
Breathing as beauteous order that controls  
With growing sway the growing life of man.  
So we inherit that sweet purity  
For which we struggled, failed, and agonized 
With widening retrospect that bred despair.  
Rebellious flesh that would not be subdued,  
A vicious parent shaming still its child,  
Poor anxious penitence, is quick dissolved;  
Its discords, quenched by meeting harmonies,   
Die in the large and charitable air.  
And all our rarer, better, truer self,  
That sobbed religiously in yearning song,  
That watched to ease the burthen of the world,  
Laboriously tracing what must be,      
And what may yet be better,—saw within  
A worthier image for the sanctuary,  
And shaped it forth before the multitude,  
Divinely human, raising worship so  
To higher reverence more mixed with love,—    
That better self shall live till human Time  
Shall fold its eyelids, and the human sky  
Be gather'd like a scroll within the tomb Unread forever.  
        This is life to come,  
Which martyred men have made more glorious       
For us who strive to follow. May I reach  
That purest heaven, be to other souls  
The cup of strength in some great agony,  
Enkindle generous ardor, feed pure love,  
Beget the smiles that have no cruelty,
Be the sweet presence of a good diffused,  
And in diffusion ever more intense!  
So shall I join the choir invisible  
Whose music is the gladness of the world.

Кошмарная ночь

(в конкурс "Ассоциации" на Поэмбук - стихи по картинке;
 картинки выдавал организатор, безальтернативно )

Жил в цирке маленький ученый поросенок
- Он складывать умел любые числа.
И тигр жил, воспитанный с пелёнок,
- Он был всегда покладистым артистом.

Для свинки с тигром сочинили общий номер,
Где поросенку тигр давал решать примеры,
А, чтобы лучше вместе сладили актёры,
Их дрессировщик поселил в одном вольере.

И в первую же ночь услышал старый сторож
Визг поросячий и сопенье из зверинца,
Но не пошел туда смотреть (себе дороже):
"Остались, видно, от свиньи одни копытца"

А утром, встретив дрессировщика, печально
Ему сказал: "Боюсь, что это Вас расстроит,
Но для Нуф-Нуфа ночь окончилась летально,
Я изначально думал... вместе им не стоит"

Вдвоём, почти бегом, ворвались к тигру,
Предполагая там увидеть лужи крови,
И увидали... эту милую картину.
Наш дрессировщик удивлённо вздёрнул брови

И сторожу он бросил раздраженно:
- Какого чёрта, старина, меня пугаешь!
Вот только тигр казался очень сонным:
- Ты что, Амур, с утра зеваешь и зеваешь?

Тигр прорычал:  "Вздремнуть не получилось.
Всю ночь, свинья, как резаный орал он.
Пёс его знает, что ему там снилось..."
Кошмар - прохрюкал поросенок: - интегралы!