Высокая вода

Ты cкользишь вперёд, моя пирога,
Сквозь туман тревог и пустоту,
Унося все дальше от порога,
По зеркальной глади, как по льду

Острым носом вспарываешь воду,
На которой рдеют облака,
Будто нож, нацеленный к заходу,
режет надвое бескрайние шелка.

Почему вокруг не плещут волны,
Рыб не видно, "зайчиков" на дне?
Горизонт когда-то был раздольней,
Всем хватало места на земле...

Небо опускается всё ближе,
Вот и звёзды - руку протянуть.
И такая бездна днище лижет,
Что уже не страх во мне, а жуть

Франс Хальс. Рыбак, играющий на скрипке

На выставке по Эрмитажу,
Среди культурных ленинградцев
 и иностранцев,
бродил я, с музами знакомясь;
Богач какой-то нас уважил
И, дружбы западной посланцем,
Привез коллекцию фламандцев...
 голландцев, то есть.

На нас со стен взирали важно
Вельможи в сумрачных одеждах,
Их дамы в тёмных и наглаженных
Парадных юбках широченных.

Вдруг рядом с маленькой картиной
Толпа немного расступилась,
И, словно луч пронзил рутину, -
Картина радостью светилась.

Я не сумел сдержать улыбку:
- Ну, нет! Такое невозможно!
Сюда, как видно, по ошибке
Попал совсем другой художник

- Художник явно современный,
Раскрепощённый и весёлый,
С лихой размашистой манерой
Мазков и красок нанесенных

Рыбак с холста мне улыбался
Открытой радостной улыбкой,
Он, точно ради шутки, взялся
Играть на чьей-то старой скрипке

Я подошел к картине ближе,
Сомненьем искренним объятый,
И в подпись мелкую вчитался:
Нет, быть не может! Что я вижу?
Год - тысяча шестьсот тридцатый?
...с тех пор люблю я Франса Хальса!

Евгения Саркисьянц - Substance of Empathy

http://www.stihi.ru/2019/07/10/5446

Субстанция сочувствия (перевод с английского)

Скажи мне всё в стихах, кто б ни был ты,
Дай чувствам тайным сделаться моими.
Я понимать устала аргументы -
Они бесцветны, а эмоции цветные...

Не беспокойся: я пойму на разных языках -
на языке горячих слёз, и языке страданий,
на языке невыразимого в словах,
И я услышу, я тебе внимаю!

Не бойся: я не собираюсь быть судьей,
И я не собираюсь насмехаться,
и я не сделаюсь обижена тобой,
И я не стану в проповедь пускаться

Не сдерживай себя: я всех иных сильней;
Всё, что в твоей душе, смогу принять я,
И я не вычисляю выгоды своей,
И не рассчитываю ширину объятья

Не сомневайся: я тебя не выдам,
Вот номер мой, возьми -
Из всех кредиток, по любым счетам,
Надёжен он один

Я не враг для тебя,
Я не ближняя семья,
И не дальняя твоя -
Я субстанция
сочувствия.

Можешь спать на плече у меня
Этой ночью до света зарницы.
А, если вдруг я проснусь одна,
- стану за тебя молиться.

==============================
Write me a poem someone.
A poem that makes me feel you.
I am tired of understanding your arguments.
Arguments have no color.

Don't worry:
I speak the language of tears,
The language of misery,
The language of the inexpressible.
I will hear you.

Don't fear:
I won't judge you,
I won't ridicule,
I won't play insulted,
Nor will I preach.

Don't hold back:
I can take it all,
I am stronger than they are,
I do not calculate
The diameter of my embrace.

Don't suspect me:
I won't turn you in,
Here, take my number,
The number of the only true credit card.

I am not the enemy.
I am not your family.
I am not anybody.
I am a substance of empathy.
You can sleep on my shoulder
Tonight -

And if I wake up alone
I will pray for you.

Всё под контролем

То ли сплю я, то ли брежу, то ли вижу наяву: 
Площадь, серая брусчатка, и кольцо трамвая, 
Рядом Темза... или Клязьма... но похожа на Неву,
Видно, еду я куда-то - в банк? в музей? на рандеву?  
Или в дом, где я живу... только где - не знаю.

Долго-долго нет трамвая. Бац! приходят сразу три:
Первый, третий, и семерка, управляют дамы...
Мне, наверно, надо в первый... Захожу. Народ внутри
Отрешённый, все читают. Прислонился у двери.
Где я, чёрт меня дери? В Праге? В Амстердаме?

Озираюсь - нет ли карты тут в вагоне на стене,
Но кругом одна реклама - глянцевые виды.
Пятна солнечные шарят по вагону и по мне,  
Шпили, крыши, краны, кроны чередой ползут в окне,  
Дядька древний на коне, львы, кариатиды...

Остановка. Кто-то в форме поднимается в вагон,
Пассажиры, как один, достают билеты...
Я в тревоге понимаю - контроллёр идёт в салон.
Ёлки-палки! Я-то зайцем - безбилетник и шпион! 
И, впридачу, у меня денег местных нету!  

Я откуда-то приехал... только доллары с собой,
Надо было - вот дурак! - отыскать обменник.
Этот доллары не примет - ишь, насупленный какой, 
Заберёт меня в участок, или вызовет конвой, 
И объявит, что попался жулик и изменник.

Как обидно! Я же честный! Я всегда за всё плачу...
Вот, по счастью, остановка! Отворились двери.
Я позорно пячусь задом, "Ай эм сори..." - бормочу,
Из трамвая, будто в пропасть, вверх тормашками лечу...
Просыпаюсь, громко вскрикнув, на своей постели.

Ночь глубокая. Округа в темноту погружена,
Только лампочка у входа светит одиноко.
Ветра нет, машин не слышно, и глухая тишина...
Тень внезапно промелькнула, где соседняя стена, 
Тень в фуражке! Я озноб чувствую глубокий:
 
Боже! Это ж тот суровый контроллёр за мной бежит!
Что мне делать, Чернышевский? Спрятаться за штору? 
С головой под одеяло? - Контроллёр ко мне стучит...
Контроллёр идёт сквозь двери, кошка в ужасе кричит,
Сотрясает дом в ночи поступь Командора.

Я зарылся в одеяло, глаз не открывая, -
Будто сплю... И то ли брежу, то ли вижу наяву:
Площадь, серая брусчатка, и кольцо трамвая, 
Рядом Темза... или Клязьма... но похожа на Неву,
Видно, еду я куда-то - в банк? в музей? на рандеву?  
Или в дом, где я живу... только где - не знаю.

Дорога Бейт-Шемеш - Иерусалим

На гору вылезшее солнце с востока лупит по глазам.
Блин! Эта фура перед носом едва плетётся... По газам!
По "встречке"! Узкая дорога змеёй асфальтовой течет - 
Прямых отрезков для обгона на ней два-три, наперечёт.
За нами в мареве туманном -
 Слепящем, душном, и обманном,
Остался сонный городок;
 мы едем выше, на восток.  
Мотор ревёт, мотору жарко,
 но мне с утра его не жалко.

Держусь подальше от обочин, от накатившихся камней,
И цель видна уже воочию, мы гоним к ней своих "коней":
Домов зубчатая корона венчает гору и лесок -
Священный город, в коем Бог царил когда-то... А у ног,
Едва живой ручей храня
 от иссушающего дня,
Лежит окутавший низину 
  до самых стен Иерусалима
Густой клубящийся покров
 молочно-белых облаков.

Теперь под нами, тихо тая, плывет молочная река.
Я тормоз плавно отпускаю, и мы ныряем в облака.
Они глотают, не поморщась, машину в белый пищевод,
И мы из мира исчезаем, как исчезает самолет,
Совсем исправный и не старый,
 со всех радаров и частот, 
Покинув свет и небосвод,
 но так и не попав на тот,
Обещанный мессией свет -
И больше нет нас,
   ...просто нет 

АНОНСЫ ПОЭМБУК
Вдохновение испугаМихаил Немченко
ДОРОГА БЕЙТ-ШЕМЕШ - ИЕРУСАЛИМ
РЕДАКТИРОВАТЬ
Владимиров Евгений

На гору вылезшее солнце с востока лупит по глазам.
Блин! Эта фура перед носом едва плетётся... По газам!
По "встречке"! Узкая дорога змеистой полосой течет - 
Прямых отрезков для обгона на ней два-три, наперечёт.
За нами в мареве туманном -
 Слепящем, душном, и обманном,
Остался сонный городок;
 мы едем выше, на восток.  
Мотор ревёт, мотору жарко,
 но мне с утра его не жалко.
 
Держусь подальше от обочин, от подкатившихся камней,
И цель видна уже воочию, к ней гоним мы своих "коней":
Домов зубчатая корона венчает гору и лесок -
Священный город, в коем Бог царил когда-то... А у ног,
Ручей мелеющий храня
 от иссушающего дня,
Лежит окутавший низину 
  до самых стен Иерусалима
Густой клубящийся покров
 молочно-белых облаков.
 
Теперь под нами, тихо тая, плывет молочная река.
Я тормоз плавно отпускаю, и мы ныряем в облака.
Они глотают, не поморщась, машину в белый пищевод,
И мы из мира исчезаем, как исчезает самолет,
Совсем исправный и не старый,
 со всех радаров и частот, 
Покинув свет и небосвод,
 но так и не попав на тот,
Обещанный мессией свет...
 Ни нас, ни Бога -
   нет как нет

 Источник: https://poembook.ru/poem/2215353-doroga-bejt-shemesh---ierusalim